ИСТОРИЯ ОДНОЙ МАМЫ: "я НИЧЕГО не чувствую!" 

Нас четверо в палате 5-го киевского роддома. Трое, включая меня, "сохраняемся" (2-3 месяца до родов), а четвёртая - уже вот-вот родит. Ёлки, я даже не помню, как её по-настоящему звали. Мы называли её Каспером - маленьким привидением. 
В ней было полтора метра роста, огромный, просто нереально огромный живот (многоводие), и она бродила по ночам коридорами с распущенными волосами в белой ночной сорочке с оборочками (на несколько размеров больше её собственного, пугая медсестёр. 
17 летняя голубоглазая, курносая девчонка, "залетевшая" по неопытности от благородного ботаника Яши, которые по три раза в день бегал к милой с пакетами. 

Все мы ждали первенцев, и, разумеется, бесконечно перетирали прочитанное, увиденное, услышанное, пытаясь догадаться - как это всё на самом деле будет? 
Каждая из нас, поглаживая животик, рисовала себе картинки из рекламных проспектов "Хаггис: счастливое материнство". 
Нам казалось - настанет тот самый день Х , ребёнок родится - и всё случится само собой - мир изменится, и осознание себя МАМОЙ свалится с небес в одну секунду. и навсегда. 

Потом Каспер рожала. 
Мы трясли медсестру, выпытывая рост/вес/процесс, и нетерпеливо вышагивали по коридору, дожидаясь возможности пробраться к ней в родильное отделение. У окна в накидке и бахилах в предобморочном состоянии переминался с ноги на ногу Яша. 

Мы ходили к ней все три дня до выписки. И всегда она была печальной и растерянной. И как-то виновато отводила глаза, когда мы с восторгом героинь сентиментальных романов пытались узнать о её "офигенных ощущениях материнства". А на третий день она забилась в истерике и прокричала: 
- Понимаете, я НИЧЕГО не чувствую! НИ-ЧЕ-ГО! Он ( рука махнула в сторону кроватки с малышом) сосёт, а мне - НЕПРИЯТНО! Я чувствую себя сволочью и сукой, и ничего не могу сделать ! Он орёт - я злюсь, и всё... И нет никакого там СМЫСЛА ЖИЗНИ, и нет никакого "комка нежности". Я - уродина, я неправильная, я жить не хочу! - кричала она. 

И снова и снова захлёбывалась рыданиями. Мы вернулись в палату, молчали и пытались не смотреть друг на друга... И, как по сговору, избавились от всех "пособий" по материнству из серии пёстрых журналов "Мой малыш" и умных книжек "Дети от нуля до 3-х". 
Мы были похожи на детей, которые узнали в Деде Морозе соседа дядю Васю и открыли для себя "прелесть" взрослого мира. 

Но когда Каспера выписывали, мне довелось стать свидетелем важной для меня самой сцены. 

На улице в тот день свирепствовал лютый холодный ветер с колючими иголками дождя. И малыша уже "упаковали" в комбинезончики и пуховое детское одеяльце для выхода . 
Каспер стояла в жарко натопленном холле с этим огромным свёртком, а Яшка пытался получить ту самую "выписку", бумажку, удостоверяющую рождение их дитяти. 

Ребёнок парился в тысяче одёжек и отчаянно кричал. 
Справку не давали - то врача для подписи нет на месте, то печать куда-то делась... Яшка неловко мыкался от кабинета к кабинету, Каспер смотрела на него полными слёз глазами и дула в личико измученному, голодному сыну.. 

А потом заплакала. И тихий ботаник Яшка озверел: распахнул дверь сестринской и стал кричать. "Наш сын плачет!" -кричал он. И требовал, буйствовал, колотил в косяки двери. 

И было как-то предельно ясно, что ему наплевать на великие проблемы, беды и радости целого мира, если его сын - плачет. Если его сыну плохо и неуютно, если его сыну больно - тихий сутулый Яша перевернёт горы, чтобы это исправить и сделать его счастливым и радостным. Даже если ему придётся ради этого тащить на себе двухметрового главврача или позволить сжечь себя заживо. 

И Каспер застыла соляным столбом с изумлённо приподнятыми бровями, глядя на своего "бесхребетного" Яшу. И потом - с таким же изумлением вглядывалась в личико притихшего сына, словно увидев какое-то немыслимое чудо. И когда она подняла глаза, в глубине зрачков было что-то такое, что я много лет не могла ни объяснить, ни забыть. Как первый сполох какого-то зарождающегося огня. Наверное - той самой любви, которая когда-то, через испытания, боль и тревогу наполнит фразу "Я-МАМА" не формальным, а чувственным, истинным смыслом. 

***** 
Спустя много лет, испытывая на практике огромную палитру чувств, связанных с существованием ребёнка, наблюдая и пытаясь примерить и понять других, я пришла к мысли, что материнство и отцовство не может существовать само по себе, и никакой "голос крови" не станет теми самыми важными каплями, которые капают в нашу душу с каждым ежедневным переживанием, болью, радостью, досадой или гордостью за беззащитную маленькую копию тебя. 
Капают, наполняя, расширяя настолько, что твоя душа начинает вмещать два, три, четыре мира, видеть глазёнками твоих детей, и именно их присутствие там, внутри тебя, меняет твою жизнь до понимания её счастья, сути и смысла. 

И тогда ты понимаешь, что слова "сострадание", "сопереживание", "безусловная любовь" - не просто пафосные фразы, придуманные мыслителями.